«Сжечь — не значит опровергнуть!»

О жизни скитальца. 17 февраля 1600 г. на площади Цветов в Риме был сожжен выдающийся итальянский мыслитель Джордано Бруно — философ, который в своих взглядах на Вселенную пошел значительно дальше Коперника. Образно говоря, Бруно разрушил хрустальную сферу неподвижных звезд и вслед за Николаем Кузанский отстаивал мысль о безграничности Вселенной в пространстве и времени...

Джордано Бруно (настоящее имя Филипп) родился в 1548 г. в местечке Нола вблизи Неаполя. Его отец был солдатом-наемником, а мать — бедной крестьянкой. В возрасте 15 лет он был принят в монастырь и в 1572 г. стал священником.

В монастыре Бруно изучил труды Аристотеля, Платона, познакомился с книгой Коперника «О вращениях небесных сфер». Бруно смело выступил против учения Аристотеля, указывая на наивность многих его высказываний, их несоответствие результатам наблюдений. В 1575 г. Бруно был обвинен в ереси и вскоре лишен сана. Сбежав из монастыря, он более 15 лет скитался в разных странах Европы, побывал в Швейцарии, Франции, Англии и Германии. Во Франции он некоторое время преподавал в университетах Тулузы и Парижа, в Англии побывал в Оксфорде и Лондоне. Все это время Бруно блестяще выступает в диспутах, пишет книги, и всюду в конце концов его вынуждают прекратить пропаганду своих идей. Сановник, который позже делал заключение о еретической деятельности Бруно, писал, что это «один из выдающихся умов, которые можно себе лишь представить, человек незаурядной начитанности и величайших знаний».

Бруно решительно выступил против церкви и религии вообще, он считал их самой серьезной преградой на пути развития науки. По его словам, католические священники «хуже гусениц и жадной саранчи», а протестантские «реформируют безрассудную и испорченную веру, залечивают язвы прогнившей религии». И те и другие — «величайшие ослы мира».

Первая из объемистых книг Джордано Бруно, «Пир на пепле», была издана в Англии в 1584 г. Она состоит из пяти диалогов, которые ведут четыре собеседника, и посвящена главным образом пропаганде астрономических идей Коперника. Здесь Бруно излагает свои взгляды о безграничности Вселенной и неисчислимости миров. Эти идеи он развил дальше в книгах «О причине, начале и едином» (1584 г.), «О бесконечности, вселенной и мирах» (1584 г.) и «О неизмеримом и неисчислимом» (1591 г.). В этих книгах Бруно выступает как один из основоположников современного материалистического естествознания, излагая учение о материальном единстве мира, бесконечного в пространстве и времени. Точнее, Бруно стоял на позициях пантеизма, т. е. отождествлял Вселенную с богом, но, как известно, в философии Возрождения это было наиболее радикальным выражением материалистической тенденции.

В 1592 г. по приглашению венецианского вельможи Мочениго Бруно прибыл в Венецию и уже в мае этого года по доносу своего «ученика» попадает в руки инквизиции. В феврале 1593 г. по требованию великого инквизитора в Риме Бруно был переведен в папскую столицу и после семилетнего пребывания в тюрьмах взошел на костер.

Как известно, на судебном процессе об учении Коперника речи вообще не было. «Бруно..., несмотря на все черты непоследовательности своего учения, решительно боролся против каких бы то ни было претензий религии на истину... Однако ни учение Бруно о бесконечности Вселенной, об ее единстве, об однородности ее состава, о бесчисленности обитаемых миров, ни отрицание им воплощения Христа и единства бога в трех лицах, ни сатирический характер его критики религии, ни его выступления против попов и монахов, против папы римского не приводили в такое бешенство мракобесов, как его требование конфискации монастырских доходов, секуляризации монастырских имуществ. Быть может, Бруно и не погиб бы на костре, если бы ему не было поставлено в вину выступление против монастырских доходов, против монастырских имуществ. Как это засвидетельствовано подлинными документами, инквизиторы во время допроса особое внимание сосредоточили именно на этом. Их особенно приводили в бешенство инкриминируемые Бруно слова о том, что «Венецианская республика, славящаяся своей великой мудростью, должна поступить со своими монастырскими доходами так же, как французы: во Франции знать пользуется монастырскими доходами, а братия живет, питаясь хлебом! Все современные монахи — ослы, и большой грех позволять им пользоваться таким благополучием».

Выступления Джордано Бруно против монастырских имуществ, против экономического господства папства и были одной из главных причин бешеной, зоологической ненависти к этому выдающемуся философу. Эта злоба объединила всех его врагов из поповского лагеря и привела Бруно на костер¹.

Однажды Бруно сказал: «Жизнь человека на земле является не чем иным, как состоянием войны! Он должен поражать ничтожность лодырей, обуздывать наглость, предупреждать удары врагов». Находясь в тюрьме, он написал о себе так: «Было во мне все же то, в чем не откажут мне будущие столетия, и потомки скажут: страх смерти был чужд ему, силу характера он имел большую и ставил выше всех наслаждений жизни борьбу за истину». Свои высокие качества бойца Бруно проявил во время судебной расправы и в час своей смерти. Выслушав приговор, он сказал: «Вы, наверное, с большим страхом огласили мне приговор, чем я его выслушал», а потом несколько раз добавил: «Сжечь — не значит опровергнуть...».

Пепел костра, на котором он был сожжен, сбросили в реку Тибр, чтобы от «еретика» не осталось никаких следов. В 1889 г. на площади Цветов в присутствии шести тысяч делегатов от всех стран и народов мира был открыт памятник. Надпись на нем гласит: «9 июня 1889. Джордано Бруно. От предвиденного им столетия, на том месте, где был зажжен костер»...

Стремясь исказить историческую роль Бруно, в том же 1889 г. состоялись многочисленные «собрания протеста». На одном из них, в Кельне, профессор Шредер, называя Бруно еретиком и врагом церкви, сказал: «Он выступил против самого бога, в фантастическом заблуждении он отрицал его промысл, его существование, в своих писаниях проповедуя грубейший пантеизм и проводя в своей жизни самый плоский материализм. Тем самым он уничтожал единственную основу всякого нравственного и религиозного, всякого церковного и государственного порядка. Его тезисы стремились ниспровергнуть не только алтари, но и троны; он был, таким образом, явным врагом человеческого общества, ибо где нет бога, там нет авторитета, где нет авторитета, там нет истинной свободы, нет порядка, где нет порядка, там раскрыты двери и ворота радикальнейшему социализму... Кем же был Джордано Бруно? Это был отпавший монах, расстрига-священник, безнравственный человек, мятежник против Христа и церкви, отрицатель бога, враг трона и алтаря, короче говоря, революционер в полнейшем смысле этого слова» (Дынник М.А., с. 30—31).

Именно революционер, один из упомянутых Ф. Энгельсом гигантов учености, духа и характера...

«Пищей души является истина». Главной задачей философии, по мысли Бруно, должно быть познание истины. Он писал: «Известно, что пищей души является истина... Нахождение частностей есть как бы первое принятие пищи, соединение их в чувствах внешних и внутренних есть как бы переваривание обретенного. Понимание, это — совершенное осведомление и в той же мере увеличение теперешнего состояния нашего совершенства, к каковому, т. е. к пользе и совершенному составу души, все в природе, стремясь к знанию, страстно желает приблизиться».

В своем стремлении к познанию истины, к ее торжеству Бруно в «Пире на пепле» (впервые в научной литературе!) разоблачает подмену текста предисловия, совершенную А. Осиандером. Согласно Бруно «несомненно, что Коперник понимал дело так, как он об этом говорил, и со всей силой доказал это». Последователь же Птолемея, участвующий в диспуте, «удержал в памяти лишь имя автора, издателя, название книги...» и «понял некое сверхвступительное предисловие, приложенное не знаю уж каким невежественным и самонадеянным ослом; этот осел, как бы желая извинить автора и оказать ему покровительство или даже ставя своей целью, чтобы и другие ослы, найдя в этой книге и для себя салат и плоды, не остались голодными... предупреждает их, раньше чем они начнут читать книгу...»

Позже, в 1591 г., в работе «О неизмеримом и неисчислимых» Бруно написал такие строки о Копернике:

«Мерзость веков темноты разум не тронула твой,
Голос не заглушили вопли крикливых глупцов,
О благородный Коперник, чьи деянья — памятники на веки
Юности ранней мысли, едва лишь от сна восставшей».

Отдавая должное Копернику, Бруно в «Пире на пепле» все же укоряет его за некоторую «узость» подхода к изучению проблем природы. Приняв имя Ноланец, Бруно так говорит о себе и Копернике: «Ноланец... не смотрит ни глазами Коперника, ни Птолемея, но своими собственными, что касается суждения и определения. Что же касается наблюдений, то он считает себя очень обязанным этим и другим старательным математикам, прибавлявшим постепенно, с течением времени, одно объяснение к другому, давшие ему достаточные основания, благодаря которым он пришел к такому суждению, которое могло созреть только после многих нелегких занятий. Ноланец добавил, что фактически они — как бы посредники, переводящие слова с одного языка на другой; но затем другие вникают в смысл, а не они сами. Они же подобны тем простым людям, которые сообщают отсутствующему полководцу о том, в какой форме протекала битва и каков был результат ее, но сами-то они не понимают дела, причины и искусства, благодаря которым вот эти победили; понимает же тот, кто имеет опыт и лучше разбирается в военном искусстве...». Коперник «не ниже ни одного из астрономов, бывших до него... Ему мы обязаны освобождением от некоторых ложных предположений общей вульгарной философии, если не сказать, от слепоты. Однако он недалеко от нее ушел, так как, зная математику больше, чем природу, не мог настолько углубиться и проникнуть в последнюю, чтобы уничтожить корни затруднений и ложных принципов, чем совершенно разрешил бы все противодействующие трудности, избавил бы себя и других от многих бесполезных исследований и фиксировал бы внимание на делах постоянных и определенных. При всем том кто может вполне восхвалить великий дух его, который... крепко стоял против потока противоположной веры и... мог найти твердую почву для себя и совершенно открыто признать..., что наш шар движется по отношению ко вселенной...». Далее Бруно говорит, что Коперник «был послан богами, как заря, которая должна предшествовать восходу солнца истинной античной философии...».

О себе и о своем учении Бруно говорит устами одного из собеседников: «Ноланец... перед лицом здравого смысла ключом тщательнейших исследований открыл те убежища истины, которые могут быть нами обнаружены, обнажил скрытую под покровом природу, раскрыл глаза у кротов, излечил слепых... развязал язык у немых, ...излечил хромых, которые не могли совершить то движение духа вперед, к которому не способен человек, состоящий из неблагородной и разложимой материи; это он заставил людей находиться на солнце, луне и других названных светилах ..., он показал, насколько схожи и не схожи, больше или хуже тела, видимые как отдаленные от того тела, на котором находимся мы сами... Таким образом мы узнаем, что если бы мы были на луне или на другой звезде, мы были бы в месте, не очень отличающемся от земли ...; мы узнаем, что могут быть другие тела, столь же хорошие и даже лучшие сами по себе и способные дать больше счастья своим обитателям» (Бруно Джордано, с. 58—60).

Подробно разбирает Бруно несостоятельность выдвинутого Аристотелем аргумента, что если бы Земля вращалась, то брошенный вверх камень не смог бы вернуться вниз по той же перпендикулярной прямой. В приводимом Бруно доказательстве вращения Земли «один человек находится на плывущем корабле, а другой — вне его; у каждого из них рука находится почти в одной и той же точке в воздухе, и из этого места в то же самое время первый пускает камень, а второй — другой камень, без всякого толчка; камень первого, не теряя ни мгновенья и не уклоняясь от своей линии, упадет в назначенное место на корабле, а камень второго останется позади. И это попадание произойдет по той причине, что камень, который падает из вытянутой руки на корабле и, следовательно, движется, следуя его движению, имеет сообщенную ему силу, которой не имел другой камень, выпадающий из руки, находящейся вне корабля... Из этого ясно видно, что... от действенности силы, первоначально перенятой, от которой зависит все различие, берется сила прямого движения».

Бруно не сомневался в том, что звезды во Вселенной перемещаются одна относительно другой. Он пишет: «...Их можно назвать неподвижными не по тому соображению, что они в самом деле сохраняют то же самое равное расстояние от нас и между собою, но лишь потому, что их движение не чувствительно для нас». Бруно предполагал существование эффекта полного перемешивания вещества планет и звезд: «...Нет места в центре и в середине звезды, которое не побывало бы на окружности или вне ее, нет части вне ее и снаружи, которой не пришлось бы иной раз стать и быть внутренней и сокровенной». Затем следует один из важнейших тезисов учения Бруно: «И нет вещества, которому по природе подобает быть вечным, за исключением субстанции, которая есть материя, но и ей тем не менее подобает быть в вечном изменении» (Бруно Джордано, с. 149).

«Пиром на пепле» называется традиционный ужин, устраиваемый католическими монахами в первый день великого поста. У Бруно так названо празднество передовых научных идей...

Рассматривая содержание книги Бруно «О причине, начале и едином», отметим такие рассуждения о свойствах Вселенной: «Вселенная едина, бесконечна, неподвижна. Едина, говорю я, абсолютная возможность, едина действительность, едина форма или душа, едина материя или тело, едина вещь, едино сущее, едино величайшее и наилучшее. Она никоим образом не может быть охвачена и поэтому неисчислима и беспредельна, а тем самым бесконечна и безгранична и, следовательно, неподвижна. Она не движется в пространстве, ибо ничего не имеет вне себя, куда бы могла переместиться, ввиду того, что она является всем. Она не рождается, ибо нет другого бытия, которого она могла бы желать и ожидать, так как она обладает всем бытием. Она не уничтожается, ибо нет другой вещи, в которую она могла бы превратиться, так как она является всякой вещью. Она не может уменьшиться или увеличиться, так как она бесконечна. Как ничего нельзя к ней прибавить, так ничего нельзя от нее отнять, потому что бесконечное не имеет частей, с чем-либо соизмеримых» (Бруно Джордано, с. 273).

Эти мысли Бруно развивает дальше в труде «О бесконечности, вселенной и мирах»: «...поскольку вселенная бесконечна и неподвижна, не нужно искать ее двигателя» (с. 322). И в другом месте: «Едино, следовательно, небо, безмерное пространство, лоно которого содержит все, эфирная область, в которой все пробегает и движется. В нем — бесчисленные звезды, созвездия, шары, солнца и земли, чувственно воспринимаемые; разумом мы заключаем о бесконечном количестве других. Безмерная, бесконечная вселенная составлена из этого пространства и тел, заключающихся в нем» (с. 361).

У многих звезд могут быть планетные системы, подобные солнечной, но «мы видим солнца, которые более велики или даже бывают величайшими телами, но не видим земель, которые, будучи гораздо меньшими телами, невидимы для нас». Да и в нашей Солнечной системе могут быть еще неизвестные планеты: «Не противоречит разуму также, чтобы вокруг этого солнца кружились еще другие земли, которые незаметны для нас или вследствие большой отдаленности их, или вследствие их небольшой величины, или вследствие отсутствия у них больших водных поверхностей, или же вследствие того, что эти поверхности не могут быть одновременно обращены к нам и противоположно к солнцу, в каком случае солнечные лучи, отражаясь как бы в кристальном зеркале, сделали бы их видимыми для нас» (с. 364). И далее: «...нужно принять, что существуют еще бесчисленные солнца, из которых многие для нас заметны в виде маленьких тел; но некоторые могут нам казаться меньшими звездами, хотя на самом деле они гораздо больше тех, которые кажутся нам чрезвычайно крупными... Вокруг этих солнц могут вращаться земли, имеющие большие или меньшие массы, чем наша земля».

Не оставляет в стороне Бруно и вопрос о природе комет: «...В противовес Аристотелю... я утверждаю: кометы обладают собственным движением, Которое Не соответствует ни ежедневному движению Земли, ни движению других звезд». Природа комет сходна, согласно Бруно, с природой планет. Подытоживая обсуждение этого вопроса, Бруно заключает: «Кто над этим подумает, тот увидит, что все принципы Аристотеля противоречат истинным принципам природы» (с. 405).

Таким был Джордано Бруно в его смелом взлете в бескрайние пространства Вселенной, к другим ее мирам, законы развития которых такие же, как и на нашей Земле...

Примечания

1. Дынник М.А. Мировоззрение Джордано Бруно // Бруно Джордано. Диалоги. — Госполитиздат, 1949. — С. 24—25.